ПРИХОЖАНЕ ТРОИЦКОГО СОБОРА
(Социологический обзор)
1.
Старожилы рассказывали, что после освящения Троицкого собора должна была строиться соборная колокольня. Её предполагали строить пяти- или шестиярусной и очень высокой, чтобы в ясную погоду её крест был виден от села Покровского на востоке до Стрелецкой слободы на западе, от Волги на севере до Пешек на юге. И колокола должны были слышаться соответственно далеко. И уж, конечно, звон должны были слышать все горожане и жители окрестных сёл и деревень.
Быль это или легенда, но она правдоподобна. Потому что огромный служащий ковчег Троицкого собора в архитектурном отношении требовал дополнить и уравновесить себя и значительной величины колокольней над главным входом…
Поскольку строительство Троицкого собора было для города Клина новым и достаточно дорогим, то понятно, что для его создания потребовались организационные и экономические усилия всех прихожан города, всех городских церквей. И это историческое строительство было тесно связано с историей строительства других храмов – как Успенского, так и Воскресенского. Ясно было и то, что новый собор должен был вобрать в себя и часть приходов соседних церквей…
Хотелось бы привести один интересный документ, найденный археографом Н.А.Скворцовым в московском архиве, в документах Священного Синода. Нельзя не привести его здесь полностью, в своей первоначальной орфографии. Он относится к 1765 году, когда по указу императрицы Екатерины Второй уже состоялось упразднение Клинского Успенского мужского монастыря.
2.
14 марта 1765 года в Синодальную Контору поступило донесение из Ямской Конторы. Оно гласило: «Минувшего февраля 25 числа присланным в Ямскую Контору Клинского Яму ямщиков управитель, коллежский асессор Василей Толчёнов, донесением представлял – февраля де 18 дня сего году в поданном к нему города Клину церкви Воскресения Христова от приходских людей ямщиков, старосты церковного Гаврила Авдеева, выборного Лариона Никитина с товарищи, доношении написано: означенная де церковь Божия Воскресения Христова прадедами, дедами и отцами их, яко издревле прихожанами, так ныне и ими, ямщиками, построена без всякого посторонних людей подаяния в приход их для беспрестанного в ней славословия Божия и их отцов и дедов их незабвенного поминовения, при коей таковыми же прихожанами и они, ямщики находились, которая их приходская церковь Божия украшена всяким удовольствованием и церковным благолепием ими ради показанной в ней службы Божией и всеми потребностями без всякого церковного недостатка и священно- и церковнослужители потребное число от них, приходских людей, потомуж в довольном пропитании содержатся, а того де февраля 14 дня присланным Свят. Прав. Синода члена преосвященного Сильвестра, епископа Переславского и Дмитровского, из Духовной Консистории в новоучреждённой (что был Успенской монастырь) собор с произведённым вновь протопопом Фёдором Фёдоровым указом между прочим велено от показанной Воскресения Христова церкви в приход от всего их крайняго усердия построенной их ямщиков отрешить и быть во оном бывшем монастыре приходскими людьми у него, протопопа Фёдора Фёдорова, чего отнюдь никогда не бывало, и оной протопоп оного же февраля 16 дня переписал дворы их, коих явилось на лицо 122, в том числе крестьянских 11, и из оных отрешил их ямских да крестьянских к реченному собору 100 дворов не по близости к церкви расстоянием, а к помянутой приходской их церкви Божией на содержание и всякое удовольствие оставил нужное пропитание имущих жителей 22 двора, коими оная построенная церковь Божия против прежнего уронительного для них дохода довольствована быть не может, да и они де, ямщики, при оной их церкви Божией имея погребенные дедов и отцов их родители и украсив оную собственным их иждивением, к другой церкви в приход идти якобы де уже по усилию без всякой правильной притчины не желают, а наиболее де всего того, что поныне в всеконечном их ямском не достатке того соборного протопопа с причтом его нимало содержать не могут, да к томуж оной бывшей монастырь от приходской их церкви Божией весма в далности, и от дворов их и далее состоит сверх же всего выше писанного по ямской должности часто требуемой денно и нощно службе от проезжающих всякого чина людей и хождение им весма неспособное, за которою дальностию и звона церковного во оном монастыре слышать не могут, и тако безрезонно они, прихожена, душеспасителного в близости оной их церкви лежащего пути лишаются, издревле де сооружённой приходской предками их и ими ямщиками храм Божий без мирских прежних доходов и без прежнего от них подаяния оставляется напрасно, а по отрешению де означенных ста дворов того ж числа он, протопоп, их ямщиков со взятьем с приходского их священника в Духовном Правлении обязательной подписки от оной приходской их церкви Божией отрешить таким образом, дабы ему, священнику, в домы их ни с какою потребою не вступать и усопшие их ямские родители при оной их церкви не погребать, которой священник, имея страх по команде своей, оное ныне и чинит исполнение, а Переславской же де епархии имеются соборы в городах Дмитрове и в Волоколамске, в коих находятся протопопы с прочими церковными служители на удовольствии земель, сенных покосов и от вкладчиков так и от жалованья пропитание получают, а от приходских церквей приходские дворы подлинно неотъемлемо состоят, а оной бывший монастырь, что ныне ново учреждённый собор, имеет в близости пахотные и огородные, усадебные и полевые и сенокосные земли, також и приходские дворы, от коих прежде удовольствие имел, також и ныне имеет безотъемлемо, и требует, чтоб они ямщики за предписанными резоны от вышеписанного новоучреждённого в Клинском Успенском монастыре собора, яко не саможелающие люди, но невольно привлекающие, по неимуществу их, отрешены были, а оставлены по желанию и изнеможению их попрежнему у приходской их построенной Воскресения Христова церкви и о том от оной Конторы к объявленному преосвященному Сильверсту, епископу Переславскому и Дмитровскому, сообщить письменно, чтобы они, ямщики, от тово невольнова протопопа с причтом ево приписания не могли притти в крайнее несостояние, отчего б в положенной на них ямской службе не могло последовать остановки, того ради в Ямской Конторе определено Свят. Прав. Синода в Контору представить доношением и требовать, чтоб повелено было означенных Клинского Яму ямщиков от приписки показанным протопопом Фёдоровым к прежде бывшему монастырю за прописанными их ямщиков в доношении обстоятельствы, а паче того, чтоб иногда по болезни кто за должностию от их ямских дворов посылки за священником и без исповеди умереть не мог, исключить, а оставить их по прежнему у той приходской, построенной издавна предками их, церкви Воскресения Христова, быть попрежнему в духовенстве той церкви у священника»…
3.
Каков же результат был от этой пространной жалобы ямщиков?
Результат оказался для них благоприятным.
Святейший Синод, которому Синодальная Контора передала это дело, указом от 15 июня 1765 года за №1099 оставил приходские дворы клинских ямщиков при Воскресенской приходской их церкви, а об упразднённом Клинском Успенском монастыре велел Сильвестру, епископу Переславскому, учинить рассмотрение.
По присланной епископом Сильвестром в Святейший Синод ещё 22 октября 1764 года ведомости значилось за Успенским монастырём, бывшим в приписке к Тверскому архиерейскому дому, крестьян 260 душ, пашенной земли 20 четвертей в поле, сенокоса на сто копён, приходских дворов, исстари при нём состоящих, 15, да часовенного сбора по десяти и больше рублей в год…
Приведённый документ наглядно и убедительно показывает, насколько сильны были духовные традиции в старинном Клину, ещё задолго до того, как началось строительство Троицкого собора, который неизбежно объединил в себе духовные помыслы и потребности большинства клинских прихожан…
4.
Если проанализировать состав прихожан Троицкого собора, то проявится почти вся социальная картина не только окрестности главного Собора, но и всего города Клина, а вместе с тем и части пригородной территории Клинского уезда.
Вот мы рассматриваем метрические ведомости Троицкого собора, на примере 1850 года.
После освящения и начала служения Собора с 1836 года приход набрал силу. В состав прихода вошли многие семьи разного социального положения, многие горожане, ранее состоявшие в приходах Успенского и Воскресенского соборов.
Известно, что в разные годы и десятилетия роль городского собора между 1764 и 1836 годами принимали на себя то Успенская, то Воскресенская церкви. Со строительством Троицкого Собора из-за его близкого соседства заметно «разгрузилась» Воскресенская церковь, у которой появилась возможность более частых ремонтов. (Учтём, что её здание, построенное скоро и, по бедности ямщиков, с не слишком высоким качеством, вдобавок сильно страдала от сильных городских пожаров 1779, 1856, 1885 и иных годов.
Перечисление приходских людей даст возможность познакомиться со многими именами, которые упоминались священниками в алтарях Собора – Троицком, Никольском и Казанском во время священной Литургии и которые исповедовались и причащались до 1 сентября 1850 года (срок подачи сведений в губернскую консисторию).
Следует отметить, что Троицкий собор с самого начала служения нёс огромную духовную нагрузку. Приход пришлось разделить надвое, собор стал двухкомплектным.
В названном году первый комплект возглавлял священник Алексий Михайлович Виноградский, ему в то время было 48 лет. Со своей семьёй он проживал в своём доме близ соборной церкви (очевидно, весь причт Троицкого собора обитал на Поповской улице). Поблизости проживали его диакон Илья Семёнов 35 лет с семьёй и пономарь Василий Петров 37 лет с семьёй.
Далее перечисляются купцы и мещане этого прихода: в своём доме Иван 45 лет и Настасья 32 лет Ивановы с семьями; своём доме купцы Стефан 61 года, Фёдор 52 лет, Димитрий 48 лет Григорьевы с семьями; в своём доме Максим Александров 51 года с семьёй; в своём доме Василий Иванов 50 лет с семьёй; в своём доме купец Сергей Яковлев 36 лет с семьёй.
Далее идут мещане, солдаты, среди них заметны: отставной унтер-офицер, воспитанники, вероятно, — Воспитательного дома.
Далее – разночинцы: в своём доме титулярный советник Николай Александрович Владиславлев 46 лет; секретарь городового магистрата коллежский секретарь Иван Петрович Друганов 33 лет (сын умершего в 1848 году от холеры дьякона Воскресенской церкви Петра Ивановича Друганова), его жена Александра Максимовна 30 лет, дети их Вячеслав 7 лет, Юлия 6 лет, Александр 2 лет, в том же доме сестра его Анфиса Петровна 48 лет.
А теперь следует специальный и значительный контингент прихожан – ямщики.
Прежде всего, это – Клинской Ямской Слободы ямщики – 22 двора. Все они прежде были прихожанами Воскресенской церкви. Но здесь всё понятно: ямщики тоже были активными создателями Троицкого собора.
Вслед за ними следуют того же Клинского Яму деревни Лаврово ямщики 14 дворов. В том же Лаврове проживают Экономического ведомства крестьяне – 6 дворов.
Всего же в первом приходском комплекте при Троицкой соборной церкви прихожан – духовного ведомства 17 человек, военных 6 человек, «статских» 6 человек, городских обывателей 578 человек, крестьян 177 человек, причём по 4 души в городе 76 дворов, в части уезда 24 двора.
3.
Но в Троицком соборе служил и второй комплект. Его возглавлял молодой настоятель Троицкого собора – протоиерей отец Феофилакт Иванович Кротков 31 года от роду. Он проживал неподалёку в своём доме с женой Александрой Павловной 31 года с детьми: Сергеем 2 лет и Иваном 3 месяцев.
В своих домах проживали: диакон Алексей Борисович Введенский 34 лет, с ним жена Марья Ивановна 23 лет, и маленькая дочка Александра 6 месяцев; второй диакон Павел Алексеевич Нежданов, с ним жена Настасья Васильевна 29 лет, сын их Александр 5 месяцев; пономарь Герасим Фёдорович Беляев, вдов, 58 лет, в том же доме после умершего Василия Исаакиева его дети: Николай 19 лет, Анна 33 лет и Мариамна 25 лет, а также просвирня вдова Евдокия Матвеева 66 лет, дочь её вдова Пелагея Алексеевна 34 лет, дочери её Александра 9 лет, Марья 6 лет, Клавдия 5 лет.
Как живые встают перед глазами все эти русские люди позапрошлого столетия, в том числе и дочь просвирни – безутешная вдова Пелагея с тремя маленькими дочками…
Далее по списку следовали купцы и мещане, фактически финансовые отцы города. Назовём их имена.
В своём доме купцы Пётр Васильевич 27 лет, Иван Васильевич 19 лет, Георгий Васильевич 15 лет, Мария Васильевна 14 лет — Воронковы.
В своём доме купчиха вдова Александра Тарасиевна Стрекопытова 45 лет и дети её: Александр 21 года, Пётр 20 лет, Иван 11 лет, Николай 8 лет -Ивановичи.
В своём доме Иван 60 лет, Димитрий 41 года – Семёновы.
В своём доме купцы Алексей 51 года, Пётр 45 лет Иванович Миленины; Алексеева жена Евдокия Семёновна 51 года и дети их Иван 21 года, Евдокия 12 лет; Иванова жена Наталья Сергеевна 19 лет, Петрова жена Агриппина Григорьевна 32 лет, дети их Екатерина 10 лет, Ольга 4 лет; тётка их девица Евдокия Николаевна 52 лет; Милениных сестра вдова Марья Ивановна Попова 37 лет, дети её Иван 17 лет, Фёдор 12 лет, Владимир 11 лет, Мария 10 лет, Пелагея 8 лет, Екатерина 5 лет – Фёдоровичи; в том же доме – губернский секретарь Иван Тимофеевич Куркин, вдов, 51 года, дети его: Иван 19 лет, Александра 20 (по другим данным, 24) лет, Варвара 10 лет; сестра его девица Екатерина 32 лет.
Да, в доме Милениных и Куркиных было тесновато: 22 человека! Но мы здесь должны особо отметить, что названы Иван Тимофеевич и Иван Иванович Куркины. Это дед и отец будущего врача, известного всей просвещённой России, друга писателя Антона Павловича Чехова, — Петра Ивановича Куркина (1858 – 1934). Чехов увековечил своего однокашника по Московскому университету, уроженца города Клина, ученика Д.И.Менделеева, секретаря санитарного бюро Московской губернии в драме «Дядя Ваня» в образе доктора Астрова. Мы впервые приводим здесь полный состав семьи Куркиных…
В своём доме купцы Семён 61 года, Федот 47 лет, Пелагея 40 лет, Алексеевичи Белоусовы с семьёй.
В своём доме вдова мещанка Дарья Федотова 69 лет с семьёй; в её доме купец Андрей Петров 25 лет с семьей.
В своём доме мещанин Андрей Фёдорович Белоусов 56 лет с семьёй.
В своём доме мещанин Иван Иванов 58 лет с семьёй.
В своём доме вдова купчиха Параскева Матвеевна Седова 64 лет с семьёй.
В своём доме купчиха вдова Стефанида Никитина 75 лет с семьёй.
В своём доме мещанская дочь девица Татьяна Маркова 47 лет; невестка её и зять тверской мещанин Филипп Аникеев с семьёй.
В своём доме мещанская вдова Матрёна Ивановна Орлова 58 лет; дети её девица Анна Михайловна 30 лет, вдова Наталья Михайловна 34 лет, дети её Матрёна 21 года и Евдокия 20 лет Андреевны; мещане Иван 58 лет, Василий 39 лет Ивановичи Фирсовы; Иванова жена Федосья Ивановна 56 лет, сын их Николай 30 лет, жена его Агафья Ивановна 29 лет, дети их Елисавета 10 лет, Мария 5 лет, Параскева 4 лет.
В своём доме мещанская вдова Евдокия Александровна Семейкина 69 лет с семьёй.
В своём доме мещане Иван 38 лет, Георгий 29 лет Спиридоновы с семьями.
В своём доме мещанин Назар Варфоломеевич Невзоров 55 лет с семьёй.
В своём доме мещанская вдова Федосья Ивановна Невзорова 62 лет семьей.
В своём доме Авраамий Павлович Невзоров 69 лет с семьёй; в том же доме семья Сурогиных, мещанин Иван Никитич Корчагин 56 лет с семьёй.
В своём доме клинский ямщик Иван Афанасьев 46 лет с семьёй.
В своём доме Егор Евдокимович Скоков 63 лет с семьёй.
В своём доме купец Стефан Григорьевич Истомин 49 лет, жена его Пелагея Ивановна 38 лет, дети их: Иван 28 лет, Василий 22 лет, Пелагея 15 лет, Яков 12 лет, Евдокия 11 лет, Александра 8 лет, Пётр 4 лет, Александр 2 лет. У этой семьи Истоминых восемь детей!..
В своём доме купец Сампсон Григорьевич Истомин 45 лет с семьёй – жена его Матрёна Михайловна 41 года, дети их: Иван 27 лет, Илья 25 лет, Фёдор 20 лет, Ольга 15 лет, Пелагея 14 лет, Сампсон 12 лет (см. краеведческий справочник: В.И.Стариков, Е.В.Старикова «Клинский некрополь, вып. 1, с.13).
В своём доме Тимофей Дементьев с семьёй.
В своём доме мещанская вдова Акилина Павловна Фирсова с семьёй.
В своём доме купеческая вдова Анна Ивановна Истомина 75 лет; сын её Иосиф Иванович 49 лет, жена его Дарья Дмитриевна 47 лет, дети их: Прокопий 23 лет, Акилина 15 лет, Андрей 12 лет, Пелагея 10 лет, Анна 8 лет, Илья 5 лет.
В своём доме мещанская вдова Федосья Алексеева 40 лет с семьёй.
В своём доме сиротствующие мещанки девицы: Анна 23 лет, Надежда 23 лет, Александра 17 лет, Анастасия 14 лет, — Ефимовы.
В своём доме мещанин Андрей Дмитриевич Воронков 49 лет.
В своём доме девица Марфа Алексеевна Воронкова 50 лет; вдова мещанка Анна Алексеевна Соколова 50 лет с семьёй (очевидно, сестра).
В своём доме мещанская вдова Агриппина Ивановна Журина 48 лет с семьёй; в том же доме мещанин Павел Фёдорович Суворов 49 лет с семьёй.
В своём доме мещанин Аполлон Гаврилов 26 лет с семьёй.
В своём доме мещанская вдова Екатерина Анисимова 82 лет с семьёй.
В своём доме солдатская вдова Дарья Михайловна 53 лет; сын её мещанин Василий Афанасьевич Скоков 25 лет, жена его Татьяна Никифоровна 24 лет.
В своём доме мещанин Николай Васильевич Хлопов 67 лет с семьёй.
В своём доме мещанская вдова Параскева Григорьева 48 лет с семьёй.
В своём доме мещанская вдова Минодора Егоровна 71 года с семьёй.
В своём доме мещанская вдова Агриппина Миронова 70 лет с семьёй.
В своём доме мещанская вдова Матрёна Иосифовна 61 года с семьёй.
В своём доме Егор Петров, вдов, 57 лет с семьёй.
В своём доме Андрей Егоров 48 лет с семьёй.
В своём доме купцы: Матвей 1-й 49 лет, Матвей 2-й 48 лет, Федор 41 года Гавриловы с семьями.
В своём доме купчиха вдова Мария Фёдоровна Скокова 67 лет с семьёй.
В своём доме купец Михаил Иванович 46 лет, Пелагея Ивановна 51 года, Скоковы с семьями.
В своём доме мещанин Стефан Васильевич Кокин 48 лет с семьёй.
В своём доме мещанин Стефан Михайлович Аршин 67 лет с семьёй.
В своём доме купцы Сергей 44 лет, Афанасий 40 лет, Стефанида 38 лет Фроловичи Журины.
В своём доме мещанин Егор Иванович Гусев, вдов, 68 лет.
В своём доме купец Сергей Никитин 42 лет с семьёй.
В своём доме мещанин Алексей Васильевич Журин 50 лет с семьёй.
В своём доме мещанин Пётр Егорович Овчинников 51 года.
В своём доме мещанин Пётр Васильевич Бутылкин 30 лет с семьёй.
В своём доме мещанин Максим Егоров 59 лет с семьёй.
В своём доме мещанская вдова Екатерина Борисова 70 лет с семьёй.
В своём доме московский купеческий сын Александр Мефодиевич Монахов 37 лет, жена его Евдокия Григорьевна 35 лет, дети их Параскева 13 лет, Григорий 12 лет, Мефодий 4 лет.
В своём доме мещанская вдова Агриппина Ильинична Чижова 70 лет с семьёй.
В своём доме из дворян девица Евдокия Петровна Киреева 54 лет; дворовые её люди: 3 человека.
Живущие в доме купца Кудрявцева Ярославской губернии Рыбинского уезда крестьяне: 9 человек; мещанин Алексей Лаврентьев и другие.
В своём доме Александр Николаев 43 лет с семьёй.
В своём доме вдова Мелания Калиновна 42 лет с семьёй.
В своём доме мещанин Меркулей Михайлов 56 лет с семьёй.
Далее в числе прихожан: Подгородной Ямской Слободы ямщики 17 дворов в их числе Алексей Александрович Жуков, затем семьи Сажиных, ещё Жуковых, Самозванцевых, Горячкиных, Лабутиных, Масловых, Орловых.
Кроме того, в числе прихожан деревни Лаврова ямщики – 26 дворов, в их числе фамилия Пятенковых.
Таким образом, в приходе второго комплекса Собора, который окормлял настоятель отец Феофилакт Кротков, насчитывалось: обоего пола духовного ведомства -19 человек, военных 4 человека, городских обывателей 484 человека, дворовых 3 человека, крестьян 138 человек. Итого 654 человека. По 4 души по городу — 72 двора, по уезду – 21 двор…
Рассмотрев состав двух приходов Троицкого собора, мы можем сделать следующее заключение.
В приход священника отца Алексия Виноградского с причтом входили ямщики Подгородной Ямской Слободы (располагавшейся между современной улицей Ленина и железной дорогой) и деревни Лаврово и экономические крестьяне той же деревни.
Нельзя не отметить тот факт, что часть ямщиков всё-таки не вошла в приходы Троицкого собора и осталась верна своему родовому приходу Воскресенской церкви.
В приход настоятеля отца Феофилакта Кроткова входили все жители Купеческой улицы, а также ямщики другой части Подгородной Ямской Слободы и деревни Лаврово.
Фактически это и было население Клина, в основном осуществлявшее финансирование, постройку и благоукрашение Троицкого Собора.
НАСТОЯТЕЛЬ И ХРАМОЗДАТЕЛЬ
Очерк
1.
Вспомнить об этом человеке меня заставило следующее обстоятельство.
Как-то заходил в храм Всех Скорбящих Радосте и на книжном развале у входа в церковь увидел красиво оформленную книгу. Её название – «Спасительный путь веры и благочестия». Подзаголовок у книги – «Настольная книга мирянина». Автор же – протоиерей Сергий Модестов.
И вспомнилось, что больше ста лет тому назад этот человек проходил по улицам Клина, проводил службы в Троицком соборе и в других церквах города и Клинского уезда, исповедовал и причащал едва не всех граждан города, благословлял их, когда они подходили к нему на улицах, принимал заинтересованное участие в каждом общественном деле, которое предпринималось в подмосковном городе.
И какая радость было встретиться с ним не где-нибудь, а в храме, к которому он имел самое близкое и самое тесное отношение!
Поэтому не могу не включить это имя в золотой список наших земляков…
Отец Сергий Сергиевич Модестов родился 6(18)сентября 1832 года, в семье священника Московской епархии.
После домашнего обучения юный Модестов получал дальнейшее образование в Звенигородском духовном училище.
Чтобы получить среднее духовное образование, выпускник духовного училища совершил дальнее пешее путешествие для поступления в Вифанскую духовную семинарию. Для этого сначала следовало добраться до Троице-Сергиевой лавры, а оттуда четыре версты до так называемой Вифании, где и располагалась семинария.
Прошли несколько лет обучения, и Сергий Модестов, окончив семинарию, покинул бурсу. Поскольку способный юноша показал успехи в изучаемых дисциплинах, перед ним открылась возможность поступить в Московскую духовную академию.
Очевидно, и в академии он оказался среди лучших студентов и показал хорошие способности, закончив академию со степенью магистра богословия (XX курс, 1853 год).
И это понятно, если он сразу после выпуска был назначен профессором Вифанской духовной семинарии по классу словесности.
Однако такое назначение оказалось недолгим.
Дело в том, что митрополит Московский и Коломенский высокопреосвященнейший Филарет(Дроздов), служивший в то время (ныне канонизирован), издал определение: рукоположить Сергия Модестова во священника и назначить его на службу в собор Живоначальной Троицы в подмосковный город Клин (освящённый в 1836 году им самим).
Однако мы не можем не рассказать о лирических обстоятельствах и в связи с ними препятствии, которое не дало возможности молодому профессору семинарии сразу рукоположиться во священника и приехать на службу в Клин.
Обо всём об этом нам могут красноречиво поведать письма высшего духовного лица Московской епархии. Мы приводим их здесь без изменения орфографии.
Письма митрополита Филарета епископу Алексию.
(Епископ Алексий, в миру Руфин Иванович Ржаницын, 1813 – 1877, богослов и проповедник, магистр Московской духовной академии, с 1847 по 1853 год – её ректор, 20 января 1853 года возведён в сан епископа Дмитровского, викария Московского, с поручением ему в управление Саввино-Сторожевского монастыря, с 20 июня 1857 года епископ Тульский и Белёвский, с 1860 по 1867 год архиепископ Таврический и Симферопольский, с 1867 по 1876 год архиепископ Рязанский и Зарайский, в 1877 году митрополит Тверской и Кашинский).
Письмо №1.
«Вашему Преосвященству о Господе радоваться.
У меня был сегодня бывший Профессор Модестов с вопросом, что ему делать при долгой болезни невесты, которую он на сих днях хотел видеть, но она ещё в постеле. Я отвечал ему, что избрание невесты дело свободное, и не относится до распоряжения начальства. Я же по моей обязанности должен сказать, что уже долго оставляю место в затруднительном положении, и ещё долго ждать не могу, а должен занять место или им или другим. Тогда он сказал, что согласен взять в супружество сестру больной, и что говорил об этом протоиерею, но не получил решительного ответа. Мне кажется, это разрешение затруднения было бы не худое. Болезнь, не допускающая первую сестру до брака, тогда как жених ждать не может иначе как с потерею места, есть посещение Провидения, не предвиденного ни женихом, ни невестою, когда они давали друг другу слово. Может быть, и первая невеста не пожелает удерживать при себе, больной, жениха, лишив его места. Одно, может быть, трудно, — сделать о сем предложение больной. Скажите протоиерею, чтобы он рассудил о сем, и решился на то, что найдёт лучшим без продолжения времени.
Жаль, что его долгая о сем забота не достигнет желаемого разрешения. Господь да откроет и устроит лучшее.
Филарет М.Московский
Г(ефсиманский). с(кит).Июня 27.1857.»
Письмо №2.
«Вашему Преосвященству мир.
Для чего прислали Вы мне Модестова? Дело о браке не моё дело. Моя забота о священнослужительском месте, которое ждёт делателя четвёртый месяц. Я сказал Модестову прежде, что долго ждать мне уже неудобно; и теперь подтвердил, подожду ещё до окончания четвёртого месяца, то есть нынешнего; а далее ждать не обязуюсь. Жаль протоиерея, есть ли он дело с Модестовым не совершит до конца нынешнего месяца; но он может сам рассудить, что уже, считая с болезнию покойного Клинского протоиерея (имеется в ввиду умерший Клинский протоиерей о.Феодор Никольский, кандидат XVII курса (1850 год) Московской духовной академии, — В.С.) лишены делателя места протоиерея, члена Духовного правления, благочиния и Законоучителя в Уездном училище и что неудобно продолжать сие затруднительное положение для больной девицы.
Не дает ли нам Господь наставления, чтобы мы дело священства вели свободно по долгу и правде, не примешивая семейных соображений, оное запутывающих. Одна невеста умерла, поставила студента в недоумение, не унесла ли она в могилу и священнического места, на которое он назначен: другая живёт, и не допускает Магистра до посвящения.
Завтра и послезавтра в Вифанскую Семинарию: а потом зрю путь в Москву, аще живи будем и Бог изволит. Сие извольте ведать и благоволите сказать Секретарям, что бы дела не пришли ко мне чрез Сергиевский посад.
Сегодня дождь едва пощадил нас во время хождения около освященной церкви: но ненастье продолжается с пятницы. Не надобно ли просить от Господа солнца?
Филарет М.Московский
В Геф(симанском). ск(иту).
Июля 7-го 1857 г.».
Читатель уже понял, что молодой профессор обязан был жениться, прежде чем вступить в священство. И затруднительное положение всё-таки разрешилось.
Рукоположение всё-таки состоялось в том же 1857 году, оно было проведено епископом Дмитровским Алексием, викарием Московским.
А в следующем 1858 году митрополит Филарет возвёл отца Сергия Модестова в сан протоиерея….
2.
Так отец Сергий более чем на шестнадцать лет поселился в Клину, где прошёл едва не самый значительный и важный период его жизни. И несомненно, что первое пятилетие клинской жизни оказалось наиболее счастливым, когда молодость священника укреплялась служением России и православной церкви…
Приехав окончательно в Клин, отец Сергий сразу же включился в активную общественную жизнь города и всего уезда.
Достаточно сказать, что храм Всех Скорбящих Радосте на городском кладбище был построен отцом Сергием Модестовым, с помощью Божией и поддержкой своих прихожан.
Об этой активной деятельности молодого священника говорит самое перечисление его общественных должностей, при исполнении которых его знали и любили все жители Клинского уезда.
Он состоял присутствующим в Клинском духовном управлении с 1857 года (действовало такое учреждение в Клину, поскольку тогда все храмы уезда были служащими).
В первый же год жизни в Клину отец Сергий стал благочинным городских церквей.
В 1858 году он продолжил свою педагогическую деятельность – законоучителем уездного училища. В том же году он стал членом Клинского отделения тюремного комитета, сотрудником комиссии о бедных духовного звания.
С 1861 года он служил ещё и законоучителем женского училища. С 1866 года – членом от духовенства Клинского уездного училищного совета, а затем председателем этого совета. Это означает, что отец Сергий Модестов стоял у истоков всего клинского просвещения, здравоохранения, культуры, всего Клинского земства….
Проживал отец Сергий в одноэтажном деревянном бревенчатом доме на Соборной площади. Этим домом начиналась Поповская улица.
(Заметим, что этот дом как раз в те времена запечатлел на своём рисунке клинский учитель-художник Степан Михайлович Порывкин. Рисунок тридцать лет тому назад обнаружили в экспозиции Литературного музея города Москвы клинские краеведы Ю.А.Монахов и В.М.Пернавский. Мы приводим его здесь).
В летние дни отец Сергий и его супруга Елизавета Степановна могли, не выходя из дома, купить всё, что нужно из провизии, у торговцев и разносчиков, проходивших под окнами. Это лишь одна из любопытных подробностей жизни провинции, о которых священник упоминает в своих мемуарах…
Семейное горе постигло отца Сергия всего через пять лет клинской жизни. Скончалась молодая супруга Елизавета Степановна. Только поддержка Господа, которую он ощущал всегда, и друзья спасли его от отчаяния.
Перед алтарём храма Всех Скорбящих Радосте сегодняшний посетитель может увидеть крест на полукруглом камне розового гранита. На нём надпись: «Елизавета Стефановна Модестова, супруга клинского соборного протоиерея, скончалась 1863 года 20 февраля. Жития ея было 25 лет»…
Конечно, со смертью жены многое изменилось в жизни отца Сергия. Известно, что православный священник не имеет благословения на второй брак. Утешение отец Сергий находил, погрузившись в служебные церковные дела по Троицкому собору, по церквам своего благочиния, в общение с прихожанами, которые полюбили священника за его мудрость, терпение и чуткость, за справедливое отношение ко всем мирянам – от городничего до бедного крестьянина и ямщика.
А дела, которые совершал в Клину отец Сергий, были у всех на виду.
Заботами отца Сергия поднялась на кладбище, сияя яркой красотой, новая кирпичная церковь. Её 3 июня 1860 года торжественно освятили во имя иконы «Всех Скорбящих Радосте». Приписали её к Троицкому собору.
В 1864 году при активной доброхотной инициативе и участии учителя—художника Степана Порывкина в тюремном замке отец Сергий устроил и 13 августа освятил домовую церковь во имя Святителя Тихона Задонского (1724-1783) (незадолго до того, в годовщину его кончины, 13 августа 1861 года, произошло торжественное обретение мощей Святителя). Она была тоже приписана к Троицкому собору, так что церковное хозяйство отца Сергия значительно увеличилось.
В 1866 году южнее Троицкого собора отец Сергий построил каменную Александровскую часовню. Она была посвящена чудесному избавлению императора Александра Николаевича от угрожавшей ему опасности, в связи с покушением на него 4 апреля 1866 года террориста Каракозова. Часовню, открывавшую вход на главную площадь Клина, позднее стали называть Иверской, по аналогии с Иверской часовней, открывавшей вход на Красную площадь Москвы ( в советское время снесена).
Как пишет один из клинских летописцев протоиерей отец Лев Державин, «такая же часовня и по тому же случаю» отцом Сергием была устроена близ станции железной дороги в полутора верстах от Троицкого собора. Она также была приписана к Троицкому собору, но в советское время также была варварски снесена.
А между тем ему довелось участвовать и в освящении новых дальних церквей в других благочиниях Клинского уезда – в Головкове, Горбасьеве, Иевлеве, Никольском погосте на Лутосне, в Пречистенском погосте…
3.
В 1873 году в биографии настоятеля Троицкого собора произошло значительное событие. Сменивший Святителя Филарета митрополит Московский и Коломенский Иннокентий (Вениаминов) (также ныне канонизированный) – отозвал его из Клина.
Отец Сергий, провожаемый искренними слезами своих прихожан и духовных чад, напутствуемый добрыми словами своих друзей из местного священства и чиновников, переехал в Москву. Он был назначен настоятелем Ермолаевской церкви на Большой Садовой улице (храм Священномученика Ермолая, что на Козьем болоте).
Удивительное дело: отец Сергий Модестов на несколько лет стал духовником московской и орловской дворянской семьи Нилусов, в которой произрастал сначала гимназист, а затем студент — будущий знаменитый православный писатель Сергей Александрович Нилус (1862-1929). Семья Нилусов в зимнее время проживала в доме, состоявшем как раз в приходе Ермолаевского храма…
В Москве разнообразная служебная и общественная деятельность священника, так ярко проявившаяся в Клину, получила своё развитие и углубление.
Отец Сергий окунулся в московскую жизнь, не щадя ни времени, ни своего здоровья, продолжая свою деятельность не только рядового служителя церкви, но и истинного православного миссионера, несущего людям свои знания, опыт, эрудицию. Миссионерский пример владыки Иннокентия, прибывшего в Москву с апостольского служения на Камчатке, всегда был перед ним. Неустанно боролся он за спасение душ своего прихода, перенося свою миссионерскую деятельность в учебные заведения, различные общества, в печать.
И это несмотря на то, что у любого священника с трудом находится свободное время после богослужения и треб.
4.
Отец Сергий получает известность в литературных, исторических кругах, в филологической науке.
Уже через два года, в 1875 году, его приглашают членом комиссии по просмотру славянского текста богослужебных книг, в 1876 году — цензором диаконских проповедей.
В 1879 году его зачисляют законоучителем в 4-ю мужскую гимназию. В 1884 году он определяется членом епархиального училищного совета и соединённого с ним Кирилло-Мефодиевского братства.
В 1897 году по предложению нового митрополита Московского и Коломенского — Сергия (Ляпидевского) он назначен временно-присутствующим по первой экспедиции Московской духовной консистории.
С 1899 года отец Сергий по определению Священнейшего Синода утверждён в должности внештатного, а с 10 февраля 1900 года и штатного члена этой экспедиции.
Кроме всего этого, отец Сергий Модестов в течение нескольких десятилетий состоял деятельным членом Общества любителей духовного просвещения. С 13 октября 1897 года он – цензор всех изданий этого известного в России Общества. Во внимание к 15-летним трудам отца Сергия по составлению воскресных духовных бесед 28 января 1896 года он был избран почётным членом этого Общества.
В 1898 году прихожане церкви святого Ермолая торжественно отпраздновали 25-летний юбилей его пастырского служения в этом храме. Благодарные духовные чада преподнесли отцу Сергию приветственный адрес и драгоценный крест.
А в 1907 году торжественно отмечен 50-летний юбилей всего пастырского служения отца Сергия. Ему преподнесли ценную икону святого Ермолая. За всё же его пастырское и общественное служение он был награждён всеми орденами государства Российского, вплоть до ордена Анны Первой степени, и в 1910 году был награждён митрой…
5.
Значительную известность в России принесли отцу Сергию Модестову его занятия в области духовной литературы.
Получили известность его магистерское сочинение «Святой Мефодий, епископ Патарский, отец и учитель III века по Рождеству Христову», помещённое в «Прибавлениях к Творениям святых отцов» в части XVI, в 1857 году, несколько статей в журнале «Душеполезное чтение», а особенно два сборника духовных поучений: «Спасительный путь веры и благочестия христианского»(Москва, 1898) и «Духовная трапеза православного христианина» (Москва, 1902). Его «Воскресные беседы», издававшиеся Обществом любителей духовного просвещения, выходили отдельными листками и распространялись для народного чтения по всей России.
В последние годы жизни отец Сергий работал над семейной хроникой, — воспоминаниями из своей богатой событиями жизни. Эту работу ему удалось исполнить, в ней автор рассказал о жизни своей семьи, и о своей священнической судьбе, о встречах с замечательными людьми, оставившими след в его душе и памяти.
Автору этих строк посчастливилось читать эту работу, она сохранилась в московском архиве. В ней немало интересных строк и о нашем родном городе Клине, который на много лет стал дорогим и для отца Сергия. Существует пока эта работа в рукописном виде…
6.
Современники отмечали прекрасные качества отца Сергия, — такие, как необычайное трудолюбие, незлобие и скромность, совмещавшиеся с простотой жизни.
Один из друзей писал, что отец Сергий «до самой смерти не знал, что такое покой и отдых. Вечно занятый каким-либо очередным полезным и важным делом, он так и умер, как добрый воин на своём посту».
Он скончался 11 февраля (24 по новому календарю) 1914 года, в сане митрофорного протоиерея, оставив добрую память как у своих клинских, так и у московских духовных сынов и дочерей. Москва тепло и со слезами проводила его, похоронив на Введенских горах, недалеко от кладбищенского храма. В десятилетия большевистского безвременья внешние признаки могилы были стёрты. Однако место ещё можно восстановить по сохранившимся записям кладбищенской конторы…
Наступило время, когда клинский священник и храмоздатель протоиерей Троицкого собора отец Сергий Модестов возвращается к нам своими книгами, духовными наставлениями на путь Божественной Истины.
Валентин СТАРИКОВ
(Примечание редакторам: все даты, имена и названия местностей верны. – © В.С.)
ЛИТЕРАТУРА
Державин Л. Летопись Клинской Троицкой соборной церкви, г.Клин, 1893-1894.Рукопись.
Модестов С.С. Спасительный путь веры и благочестия. Настольная книга мирянина. – М., «Отчий дом», 1997.
Московские церковные ведомости. — М., 1914.
Письма московского митрополита Филарета к покойному архиепископу Тверскому Алексию.1843-1867.Изданы в пользу вдов и сирот духовного звания Тверской епархии.- М.. 1883.
Стариков В.И. Клинские незабудки. Иллюстрированный литературный биографический словарь. Том первый. (Статья «Модестов»).Подготовлен к печати.
ОСИП ИВАНОВИЧ БОВЕ
(Краткая история жизни)
Имя замечательного человека – архитектора Осипа Ивановича Бове прикоснулось к истории Клина и запечатлелось в истории Клинского Троицкого собора.
Нам следует знать и помнить его, как и всех достойных людей, которые прославили нашу Родину – Россию.
Нам нужно знать человека, высококлассного специалиста, который, как говорится, дневал и ночевал в Троицком соборе на последнем этапе его строительства…
Бове родился 24 октября (4 ноября) 1784 года в Санкт-Петербурге, в семье художника, итальянца по происхождению. Имя он получил при католическом крещении Джузеппе, а в православии он стал Иосифом, или Осипом. Под этим именем он и вошёл в историю России. Кроме него, в семье родились два младших сына, Михаил (1791-?) и Александр (1804 – 1888), которые впоследствии тоже стали архитекторами и работали под начальством Осипа.
Его отец художник Винченцо Джованни Бова (1750-1816) приехал из Неаполя в Россию в 1782 году, чтобы работать в Эрмитаже. Матерью Осипа была Екатерина Карловна Бове (Кноппе). После рождения Осипа семья вскоре переехала в Москву, где для отца тоже нашлась дворцовая работа.
Мальчик рос, понемногу полностью входя в профессиональные интересы отца.
Уже подростком Осип работал в Экспедиции Кремлёвского строения, где с 1802 по 1807 год учился в архитектурной училище, возглавляемом Иваном Васильевичем Еготовым (1756-1814), под начальством гениального Казакова. Ещё он не знал, что, став взрослым, будет продолжать архитектурные традиции в Москве и Московской губернии, заложенные Казаковым.
Одними из первых его учителей были: архитектор Франческо Кампорези (1747-1831), от которого он получил «первоначальные познания в архитектурном художестве», и, конечно, Матвей Фёдорович Казаков (1738 — 1812) и Карл Иванович Росси (1775 – 1849). Он был их «помощником в практических по сему художеству занятиях», то есть он, работая своими руками, воплощал в жизнь художественные замыслы своих великих учителей в Москве и Твери.
Занятия в училище шли успешно, и юный художник постепенно повышался в чинах. В 1803 году он канцелярист, коллежский регистратор(14 класс), в 1806 году губернский секретарь, в 1809 году коллежский секретарь. В 1809-1812 годах Осип Бове – архитекторский помощник в Кремлёвской Экспедиции, участвует в реставрации Кремля, ремонте зданий, благоустройстве города.
Летом 1812 года грянула Отечественная война, и Осип Бове, как все русские люди, встал на защиту своей Родины – ведь он родился в России. Он вступил в Московское ополчение, а потом на время стал регулярным воином — в звании корнета в составе Московского гусарского полка он участвовал в Бородинском сражении.
Можно ли в полной мере рассказать, можно ли описать, каково было потрясение души Осипа Ивановича, когда он узнал, что после оставления русскими войсками Москвы его соплеменники – итальянцы вместе с французами, пришедшими из просвещённой Европы, мародёрствуют в его отцовском доме и кощунствуют в православных храмах Москвы!
Можно представить, каково было ему, московскому зодчему, узнавать, что итальянские и французские солдаты готовились и уже начали взрывать соборы и башни Московского Кремля!
Как только в канун Рождества 1812 года Наполеон оставил свою разгромленную армию на реке Березине и бежал в Париж, Осип Бове, как и многие соотечественники, вернулся к мирной службе, застав сожжённую Москву.
Чтобы восстановить разбитую Москву, в 1813 году была создана специальная Комиссия для строения Москвы. Бове вошёл в неё архитектором по Четвёртому участку, где в его распоряжении находились сильно пострадавшие центральные районы старой столицы – Городская, Арбатская, Новинская, Пресненская и Тверская части.
В 1814 году Осипа Ивановича как «достойнейшего и способнейшего из архитекторов» назначили главным архитектором по «фасадической части», поскольку комиссия считала, что общественные и административные здания требуют особого внимания и «приличия в фасадах». Впрочем, это относилось и к частным домам, строящимся в Москве. Он отвечал за проекты и их производство, за точность проектировочных линий строящихся улиц, за выдаваемые планы. Это позволило талантливому архитектору неузнаваемо обновить весь облик древней столицы, внести капитальную регулярность в её застройку, с широким размахом воплотить в жизнь единый стилистический замысел, а с утверждением в 1817 году генерального плана столицы создать и претворить в жизнь державную идею монументального столичного града, отражавшую славу и величие Российской империи.
Все проекты частных и служебных градских зданий проходили утверждение архитектора Бове.
В 1816 году произошли изменения в служебной и личной жизни Бове. В феврале этого года Осип Иванович за представленные проекты и «произведённые им практические многие строения» получил почётное звание Архитектора от совета Петербургской Императорской Академии художеств.
В том же году он женился на княгине Авдотье Семёновне Трубецкой, дочери учёного-математика Семёна Емельяновича Гурьева, вдове погибшего под Лейпцигом в 1813 году гвардии поручика князя Алексея Ивановича Трубецкого.
Им было соответственно 32 года и 30 лет, их связала до конца жизни большая, но не признанная московским дворянским обществом любовь. У них родилось четверо детей, Авдотья Семёновна постоянно жила в подмосковных усадьбах, а московский дом сдавала в аренду…
Наиболее ярко и полно творчество Бове проявилось в оформлении архитектурного облика центра Москвы. Он создал новую композицию Красной площади. Прежде она представляла собою замкнутый четырёхугольник со зданиями и лавками, преимущественно торгового значения, отделённый от Кремлёвских стен и от Покровского собора (Василия Блаженного). Замысел Бове – превратить древнюю Красную площадь в парадную площадь старой столицы, и он, за некоторыми потерями, был осуществлён. Под началом Бове были перестроены Торговые ряды напротив Кремля, проведена реконструкция всей Красной площади, засыпан ров и снесены земляные укрепления вокруг Кремля. В проект перестройки Красной площади, представленный в начале 1814 года в Комиссию, Бове включил и Покровский собор, и восточные стены Кремля со Спасской и Никольской башнями.
Черты проекта Бове видны в современном торжественном ансамбле Красной площади. А кроме того, Бове осуществил множество других проектов, как личного авторского, так и совместного с другими архитекторами исполнения.
Производит впечатление даже один только список работ Бове, благодаря которому можно представить, как велики его заслуги перед Русским Отечеством.
В этом списке: Торговые ряды против Кремля (не сохранились) (1814-1815); Кремлёвский Александровский сад с Гротом (1820-1822); Манеж (Экзерциргауз) (1824-1825); Театральная площадь (1818-1824); Большой театр (1821-1824); Триумфальные ворота у Тверской заставы (1827-1834); Первый корпус Градской больницы за Калужской заставой (1828-1833); жилой дом во владении жены в Богословском переулке (ныне Петровский переулок, 9); дом Н.С.Гагарина (позднее Книжная палата) на Новинском бульваре (разрушен фашистской бомбой в 1941 году); церковь Николая Чудотворца в Котельниках (1-й Котельнический переулок, 8-10) (1821); церковь Архистратига Михаила в имении жены в селе Архангельское (ныне Рузского района) (1822); церковь Знаменская в имении жены в селе Холмы (Ельня) (1822, 1825-1830) (ныне Истринского района); Покровская церковь в селе Пехра-Покровское (1825-1828), (ныне Балашихинского района); церковь Великомученицы Екатерины в Екатерининской больнице (1825-1828)(Страстной бульвар, 15/29); Торговые ряды на Таганке (1820-е годы, не сохранились); церковь Большое Вознесение у Никитских ворот (1830, доработали Ф.М.Шестаков, А.Г.Григорьев) (это тот самый знаменитый храм, в котором 18 февраля 1831 года венчались А.А.Пушкин и Н.Н.Гончарова); церковь Всех Скорбящих Радосте (1832) (Большая Ордынка, 20); церковь Живоначальной Троицы в Даниловом монастыре (1833)…
Осип Иванович Бове умер очень рано, 16(28) июня 1834 года, прожив всего 50 лет. Он похоронен на кладбище Донского монастыря. Его могила находится на третьем участке кладбища под номером 25. Здесь же похоронены его жена Авдотья Семёновна Бове (1786-1871), сын доктор медицины Михаил Оипович Бове (1828-1883) и внук Осип Михайлович Бове (скончался в 1865 г., похоронен на пятом участке кладбища), жена сына Варвара Карловна Бове (сконч. 1861). Другой сын подполковник Сергей Осипович Бове (1818 – 5.05. 1853) похоронен на старом христианском кладбище в городе Симферополе…
Впервые Осип Иванович Бове появился в Клину ещё в младенческом возрасте, в 1785 году. Потом в течение всей жизни он посещал Клин не менее тридцати раз. Это было во время служебных путешествий из Москвы в Петербург, а также во время периодической работы в Твери. Последние приезды в Клин приходятся на 1833-1834 годы.
Весь длительный и весьма неровный период строительства Клинского Троицкого собора, с 1802 по 1836 год, с его взлётами и длительными перерывами происходил на глазах Бове, а в последнее десятилетие его жизни и при его наблюдении.
В последний год жизни Осип Иванович занимался строительством Градской больницы на тогдашней окраине Москвы (ныне корпус Первой Градской больницы имени Н.И.Пирогова), Троицкой церкви в Даниловом монастыре и планировкой одноярусного иконостаса в Троицком соборе города Клина. Можно сказать, что планировка Троицкого иконостаса стала последним делом жизни прославленного архитектора.
Можно уверенно предполагать, что проезжавший через Клин великий современник архитектора — Александр Сергеевич Пушкин успел не раз увидеть иконостас, детище Осипа Бове.
Кроме того, по его проекту в это время были уже возведены величественные Триумфальные ворота в память Победы 1812 года у Тверской заставы Москвы. Они, явившиеся гордостью Осипа Ивановича, который сам был участником Отечественной войны, были закончены братом Михаилом Бове и открыты после смерти Осипа Ивановича 20 сентября 1834 года. (Кстати, после этого Михаил Иванович Бове стал курировать всё архитектурное строительство Московской губернии, включая Клинский уезд). Каждый путешественник из Петербурга, миновавший по пути город Клин, въезжал в Москву под Триумфальными воротами. Так было вплоть до 1938 года, когда их, как, наверно, помнит читатель, разобрали и только через тридцать лет, в 1968 году, восстановили на Кутузовском проспекте, на Поклонной горе)…
Не вина выдающегося русского архитектора, что спустя десятилетия нашлись люди, которым не по нутру пришлись духовные запросы русского народа, которые прошлись запачканными руками, огнём и топором по освящённым стенам Клинского Троицкого собора, так что в результате этого вандализма от его иконостаса не осталось следов.
Но мы-то знаем, что не менее пяти поколений жителей нашего родного города возносили молитвы перед алтарём, были крещены в купели перед образами его иконостаса в величественном ковчеге Троицкого собора. Ещё живы люди, бывшие прихожане, в памяти которых остались соборные интерьеры.
Идет загрузка ...
